О хирургах

О хирургах сложено несметное количество анекдотов. Смешные они ребята как бы: и матом обложат, вырезая что надо и что не надо, и пьют они больше всех. Разве что анестезиологи могут составить конкуренцию. Поскольку я с хирургами знакома не понаслышке, то могу засвидетельствовать: многое из анекдотов – чистая правда. Мой босс – хирург – не пьет, во всяком случае, на работе. Но крепким словом может обложить от души, если что-то идет не так, как надо. Кстати, он сам рассказывал, что, будучи интерном, часто присутствовал на сложных многочасовых операциях – учился у опытных хирургов. Однажды, чтобы он не болтался без дела в операционной, хирург пристроил его держать какой-то важный, но очень тяжелый крюк, открывающий пошире надрез на теле пациента. А мой будущий босс устал, несколько ночей подряд не спал, операция длилась не один час, и он заснул стоя. С крюком в руках. Очнулся от удара по голове. Это хирург ему этим крюком прямо по башке врезал. Вот и у меня как-то случилась новогодняя история с хирургами. Пардон за интимную подробность, но это важно для повествования: однажды, когда настало время наряжать елки и стругать оливье, у меня на мягком месте, ну, на котором сидят, выскочил фурункул, или чирей, если по-простому. Сначала была точка, потом прыщик, я старалась не обращать внимания, привязала капустный лист к этому месту, натянула гамаши (зима, мороз на дворе) и в школу – учить детей. Вы представляете, что творится в школе накануне Нового года? Конец четверти, конец полугодия! У меня выпускной класс. Медалисты! Оценки! Новогодние поздравления директору! Учителям! Елки! Не до фурункула. А он, гад, рос на глазах. В аккурат 31 декабря у меня подскочила температура. Сорок по Цельсию! Сидеть я могла только на одном полупопии, а спать – только на животе. Размазывая слезы и тушь, я рысью побежала домой к дяде – врачу-терапевту. Рассказала про проблему. Дядя Коля приказал: – Снимай штаны! – Неееет! – реву в голос. – Я стесняюсь! – Снимай, говорю! – дядя Коля уже злился. – Балда! Я же доктор. Я повернулась к дяде Коле задом и спустила штаны. – Ужас! Да тебе к хирургу! Немедленно! Ты заражение крови заработаешь! – Ааааа!!!! – еще громче завыла я. – Беги к Вовке! Он дома, и все его хирургическое отделение там гуляет! – Ууужеее? Еще только поооолдень! – Полдень! Это они опохмеляются после ночного дежурства! Вовка – мой двоюродный брат, хирург от Бога, как говорится, жил в одном дворе с дядей. Натянув штаны обратно на фурункул, мы с дядей побежали через двор, снег и виноградник к Вовке. Еще в предбаннике на нас пахнуло угаром. Убойным! Смесью алкоголя, сигарет, остро заквашенной капусты, соленых огурцов и печки. У Вовки дом был старый – с печным отоплением. На кухне гуляла хирургическая бригада областной больницы. Народ уже набрался до второй стадии – плясок. Магнитофон орал "Армию любовников". В отблесках адского пламени из печки в танце извивались медсестры с анестезиологом: "Айм крусифайд!" Вова резал колбасу кружочками. Второй хирург ножом (а чем еще?) вскрывал банку со шпротами. – Виточка! Дядя Коля! К столу! – обрадованно рявкнул Вова. – Умираю! – прорычала я. Дядя Коля выдернул Вовку из-за стола и потащил в спальню. И меня туда же затолкал. – Снимай штаны! – Мне неудобно! – Снимай! Вова – врач! Нас твой папа убьет, если мы тебя не вылечим. Я повернулась задом. – Твою мать! – присвистнул Вовка. – Серега! Любка! Сюда! Посмотрите на задницу моей сестры. – Бл@ть! – сказал Серега. – Одевайся! Бежим в больницу! Тебе повезло – Герыч дежурит! Хорошо, что больница через дорогу. Мы стрелой, на разъезжающихся в стороны ногах (у меня от температуры, у Вовы тоже от температуры) понеслись по сугробам и гололеду, ни разу не поскользнувшись. Влетели в ординаторскую. – Герыч! – заорал Вовка. – Познакомься! Это сестра моя родная двоюродная! И, повернувшись ко мне: – Снимай штаны! Я, уже никого не стесняясь – температура давно перевалила за сто шесть по Фаренгейту, – повернулась ко всему хирургическому отделению областной больницы спиной и показала ж@пу. – С Новым годом! – сказал Герыч заплетающимся языком, он тоже праздновал в кругу коллег. – В операционную! Дальше помню плохо. Уложили на живот, сделали блокаду – обкололи мою многострадальную попу новокаином, Герыч вооружился скальпелем и двинулся ко мне. – А перчатки? – прохрипела я. – Да я весь пропитан алкоголем! Стерильный аки младенец! – успокоил Герыч. – Щас на ладони дыхну, и все будет, как в лучших домах! А вы говорите – анекдоты! Вот как рождаются анекдоты. Герыч подышал, задницу порезали, как британский флаг. Вставили дренаж. Заклеили пластырем. В ординаторской после операции налили стакан водки, сказали: – Пей! Я, как в полевом госпитале после ампутации, стуча зубами о стакан, отхлебнула половину, вытерла рукавом дубленки выбежавшие на пылающие жаром щеки слезы и почапала домой – встречать Новый год! То ли стакан водки спас, то ли Герыч, а зажило, как на собаке. Даже шрама не осталось. И Новый год встретила, как положено, и настругать все салаты умудрилась. И дискотеку 80-х отплясала – сидеть на свежепрооперированном месте не могла, вы ж понимаете. Оставалось одно – веселиться! С Новым годом!